— Да брось, Иришка, брось! Мы же друзья. Помнишь, ты говорила, что мы — друзья? — сказал я и ободряюще потрепал ее по плечу.
Я чересчур резко принял вправо. Флуггер эпилептически затрясся. Мелькнула мысль: «Отвалились крылья».
— Черт с вами, первый раз в жизни пойду на компромисс с совестью. Устроим вам, хе-хе, практическое занятие по орденам, медалям и памятным знакам. Вы знаете, где находится девятнадцатый бокс?
— В том, чтобы лежать в грязи под прицелом, и впрямь ничего приятного нет, — согласился Эстерсон. — Просто я соскучился по людям. Даже ваше сомнительное обращение кажется мне роскошным.
Со вздохом облегчения я отвернул истребитель прочь от клонского авианосца, который оказался в центре грандиозной хаотической свалки. Наши штурмовики вперемешку с торпедоносцами, не выдерживая строя, атаковали «Атур-Фарнбаг» со всех сторон. На перехват устремлялись истребители «Абзу». Немногочибленные клонские торпедоносцы тоже крутились здесь же, стреляя из хвостовых и носовых башен и действуя как обычные тихоходные истребители. Жару поддавали и наши истребители, разрываясь между атаками против уже взлетевших клонских флуггеров и обстрелом катапультных погребов…
— Знаешь, у нас, у русских, есть такое присловье: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».