Это был самый сильный приступ маниакальной любознательности, который доводилось когда-либо испытывать Эстерсону за всю его жизнь.
— Он что, погреться решил? — спросила Полина. — Или шашлыка захотелось? Чтобы нервишки расшалившиеся успокоить?
— Пушкин, в качестве благодарности сделай, пожалуйста, одну вещь.
— Не надо. Боюсь, как бы ты его не уронил.
Утром следующего дня конструктор зарегистрировал устойчивый юго-восточный ветер. Тот самый, который был его союзником, когда он убирал с плато катапультируемое кресло и стойку шасси.
— А с аквалангом небось много не наплаваешь?