Зато алдан-шавар был здесь открыт для всех. Не было даже дверей, и, расширенный стараниями каменотесов, вход зиял как огромная распахнутая пасть. Под царским тэсэгом и алтарем Тэнгэра располагался храм Ёроол-Гуя. Внутрь они зашли на следующий день, а сейчас, постояв с задранными головами, воины пошли смотреть невиданно огромного бовэра с седой от старости шерстью и брюхом обросшим травой.
– Не буду я с тобой разговаривать, – хрипло произнес цэрэг.
Некоторое время спустя илбэч вернулся, и то в одном, то в другом месте начали возникать оройхоны. Сегодня Моэртал уже не был заинтересован в новых областях, но мешать строителю не собирался. Не выставил караулов и у сухой полосы, хотя знал, что ван год назад поступил именно так. Правда, неподалеку от дороги в метрополию располагались каторжные мастерские страны старейшин, которые Моэртал давно восстановил. На мокрых землях там собирали нойт, а рядом, конечно, дежурили конвоиры. Но ведь это не секреты и не заставы, которые можно рассматривать как враждебный акт. Просто илбэчу будет здесь неуютно.
За неделю Шооран поставил десять оройхонов, окончательно изнемог и едва волочил ноги. От красавца цэрэга оставалась одна, покрытая багровыми следами ожогов, тень. Так что, когда на седьмой день поутру с далайна донесся удар, возвещавший, что властелин вернулся, Шооран не испытал никаких чувств, кроме усталого сознания, что теперь можно отдыхать.
Из круглых костяных блях, покрывающих щупальца, искусные оружейники делали доспехи более легкие и гибкие, чем твердый панцирь из спины гвааранза. Самые большие пластины шли на щиты. А где-то в глубине упругого тела скрывался костяной обруч, невыносимой для глаз белизны. Из такого обруча выточена корона царственных ванов, и потому ни один простолюдин не должен приближаться к телу уулгуя, ежели вдруг того выбросит на берег.
– Возлюбленные братья! – такое обращение обычно предшествовало порке. – Я не осуждаю вас. Кто я такой, чтобы осуждать хоть кого-то? Один вечный Тэнгэр может судить людей за их дела и мысли. Я вас прощаю. Но вы сами понимаете, что погорячились сегодня, и ваш пыл следует охладить. Всем по шесть, зачинщикам – дюжина, – добавил он деловым тоном.