Приведя себя в порядок, Шооран вышел к палатке. Мама была дома. Шооран высыпал из сумы харвах и с гордостью раскатал перед мамой кожу авхая. Авхай уже полностью обездвижел, и это немного омрачало радость охотника.
Шооран рванулся, но противник был явно сильнее.
– Мы не осуждаем вас, братья, мы любим вас и молимся за ваше исправление. Но сегодня вы погорячились, и излишний жар следует охладить. Пусть грех вернется к своему родителю!
– Он считал!.. – задохнулся Хооргон. – Если это так, то почему ты не перебил оставшееся мужичье, почему не поджег поля?
Толпа быстро расхватала вещи и одежду, все до последнего клочка, подхватила нагой труп, потащила к поребрику, за которым копошились руки Ёроол-Гуя.
– Жирх вонючий! – выкрикнул Шооран самое страшное оскорбление, какое только знал.