– Нет их. Умерли. Голод был страшный, вот мальчишка и не выдержал. А она, должно полагать, в далайне. Сам посуди, как ей без сына жить? Земля, вот, мне досталась. Земли теперь много, да не кормит она.
Ночью в далайне возникло шесть оройхонов.
– Ну что ты… – Энжин коснулся в темноте плеча девушки, и та, всхлипнув, ткнулась ему лицом в грудь.
– Тогда идем, – Ээтгон повернулся, уверенный, что Шооран и без принуждения последует за ним.
Назад шли, так и не сказав ни слова. Шооран как и прежде шел сзади, но думал не о похоронах, а о том, что с вершины суурь-тэсэга он сумел рассмотреть на соседнем оройхоне белую черту копья и привязанную к нему алую ветку туйвана. Мудрый Моэртал подавал знак духу шавара.
Шооран метался по изъерзанной постели, огонь, пылавший в нем во время строительства, не погас, он продолжал бесцельно сжигать, но никто из тех, кто собрался вокруг, не принес воды, и огонь палил все безжалостней.