– Потом, – отказался Шооран. – Сначала отмыться.
– Это я уже понял, – Шооран сунул палец через пробитую в жанче дыру, проверяя, цела ли кольчуга. – Правит у вас кто?
Родители Мозолистой Пятки умерли, оставив сыну поле и здравый смысл, но бродяга не сумел распорядиться наследством. Здравый смысл подсказывал: «Надо жить возле своего поля и есть свой хлеб», – но Мозолистая Пятка собрался в дорогу, а поле досталось чужим людям.
– Дайте мне хлеба, – сказал Ван. – Я голоден и болен, силы оставили меня.
Никто не возразил. Каждый знал, что если захочет, сможет остаться здесь или отстать от отряда прежде чем он дойдет до границы, например, во владениях того же Ууртака. Поэтому спор сразу прекратился, изгои начали расходиться, устраиваясь на ночь. Шооран незаметно отошел в сторону. Он хотел осуществить одну мысль, пришедшую в голову на совете.
Но все-таки, что происходит? Дома выползший парх давно был бы замечен, вокруг толпились бы охотники с сетями и копьями, и хищник думал бы сейчас не о добыче, а о том, как сберечь собственные усы. Где все? Куда девались люди?