— Тетя Элли! — закричал я и обнял ее шею.
— Если люди узнают, что очки — это мои вторые глаза… Джон, я не переживу, если кто-то отнимет их у меня. Я с ума сойду, честное слово.
— Джон, я не хотела его убивать, слово дракона. Это случайность, верь мне. Ты мне веришь?
На следующее утро я с трудом мог говорить. Из носа текло, глаза покраснели. Мать решила, что я слишком долго купался в холодной воде. Весь день лежал в постели и пил ненавистное горячее молоко с медом. За мной ухаживали мамины фрейлины, ахали, охали, сюсюкали, но убежать не было никакой возможности. Правда, надо быть честным, горячее молоко помогло. К приезду отца я почти перестал чихать, поэтому отец только пожурил меня, слушая взволнованный рассказ матери.
Все… Наконец-то Уртон решил остановиться на ночь. Слезаю с лошади и раскорякой ковыляю в кусты. Даже когда я ездил со сборщиками подати, и то проводил в седле меньше времени. А тут еще эта кольчуга. Завтра еду без нее. Если вообще еду. Если Уртон сумеет меня разогнуть и посадить на лошадь.
Тетя Элли мужественно сносила боль. Мы решили, что нужно поскорее освободить крылья и полоски вдоль бока, чтоб могла нарастать перепонка. Дело это долгое, и тетя Элли решила, что нужно рискнуть. Я начал рыть два узких туннеля вдоль боков драконы. Камни занимали уже столько места, что я начал оттаскивать их во вторую комнату. Места в ней было много, но я боялся, что не выдержит пол. Тетя Элли сказала, что решать эту проблему нужно по-научному. Если пол может провалиться, значит нужно самому сделать в нем отверстие и заполнить камнями нижнее помещение. Я ровно две недели долбил пол, а затем еще неделю расширял отверстие. Потом несколько дней перетаскивал камни. Их было много, но куча получилась совсем не такая внушительная, как я думал. Забравшись на нее, я с трудом доставал до потолка. За два года можно было наковырять и побольше.