– Жизнь, – повторил рыцарь в раздумье. – Как так, господин Лютик? Что начинается, что кончается?
Цири залилась румянцем. Гламария начинала действовать, поэтому румянец получился действительно очаровательный, а рубца почти не было видно.
Дверь отворилась, и в проеме встала Йеннифэр, слегка бледная, поддерживаемая Трисс Меригольд.
Скрипнула дверь, во двор вышел Лютик, потягиваясь и протирая глаза.
– Ну ладно, – усмехнулась Йеннифэр, не опуская взгляда. – Извини. Наша дочка.
– Когда ты сказала, что день прекрасный, ты добавила: «хорошая работа». Это что, означало…