Свадьба удалась на славу. Дамы и барышни плакали в полном составе. Обряд совершил Хервиг, хоть и бывший, но все же король. Весемир из Каэр Морхена и Нэннеке играли роль родителей жениха и невесты, а Трисс Меригольд и Эскель выступали в качестве подружки и шафера. Галахад вел под руку Цири, и Цири краснела, как пион.
С минуту чародейка молчала, поигрывая обсидиановой звездой, приколотой к черной бархотке.
Поначалу свадьба задумывалась как тихая и неофициальная, но с течением времени это оказалось – по различным причинам – невозможным. Требовался кто-то, обладающий организаторским талантом. Йеннифэр, ясное дело, заявила, что ей не пристало организовывать собственную свадьбу. Геральт и Цири, не говоря уже о Лютике, никакими талантами в данной области не блистали. Обратились к Нэннеке, служительнице богини Мелитэле из Элландера. Нэннеке приехала сразу, а с ней – две младшие жрицы, Иоля и Эурнейд.
Этажом выше рыдала Лилия, дочка Даинти Бибервельта, потому что оказалось, что гламария, как и большинство чар, совершенно не действует на хоббиток. В саду, в кустах терновника, точил слезу медиум женского пола, не знавший, что гламария вызывает насильственное протрезвление и сопутствующие ему симптомы, в том числе острую меланхолию. В западном крыле замка рыдала Анника, дочка войта Кальдемейна, которая не знала, что гламарию полагается втирать под глаза, свою долю съела и в результате получила расстройство желудка. Цири взяла свою порцию гламарии и натерла ею Кэльпи.
Список нежданных гостей открывал князь Агловаль из Бремевоорда, приезд которого граничил с чудом, поскольку князь с Геральтом терпеть друг друга не могли. Еще более удивительным было то, что Агловаль явился в обществе супруги, сирены Шъееназ. Шъееназ когда-то ради князя отказалась от рыбьего хвоста в пользу двух необычайно красивых ножек, но было известно, что она никогда не отъезжала далеко от морского берега, ибо суша вызывала у нее страх.
– Многая лета, многая лета… – неожиданно запел один из пророков, но дрессировщица крокодилов угомонила его ударом по шее. В толпе низушков завозились, кто-то выругался, а кто-то еще схлопотал плюху. Гардения Бибервельт взвизгнула, потому что допплер Тельико наступил ей на платье. Медиум женского пола начал всхлипывать, совершенно без всякого повода.