— Для этого большого ума не надо, — сказала Магдала. — Просто он чрезмерно себя любит. Поскольку ему даже на минуту не может прийти в голову, что жена захочет сбежать от него по собственной доброй воле, — бедняжке Ричарду ничего не остается, как во всем винить темную силу. А кто у нас тут сила самая темная?
Их было девять. Еще теплые трупы, которые встали прекрасно. И больше им никогда не удавалось нарушить присягу. Вплоть до того самого дня, когда я уволил их со службы за слишком далеко зашедшее разложение.
Эти темные полосы были следами слез. Вернее — черной крови, которая текла из глаз Рейнольда, как человеческие слезы. Век живи — век учись: я впервые видел, как плачет вампир. Я еще подумал, что это любопытно с точки зрения моей науки — отстраненно. Питер смотрел на вампира с тенью сочувствия.
Вот все и кончено. Совсем. Больше я его на этом свете не увижу.
— Ради Междугорья, которое по-прежнему является нашей родиной, ради чести короны, ради моего друга-некроманта, — сказал Оскар, обводя своих младших взором. — Наш король — темный государь, признавший Дар. Разве этого мало? Разве дружбы некроманта детям Сумерек может быть мало?
— Я намерен провести тут одну ночь, — говорю. — К чему обременять вас моей непростой свитой?