— Ты швырнул в него нож?! — говорю. — Ты?! Так просто?! Но как ты смог? Ведь слуги Роджера и не дернулись, я думал — живых нашим Даром просто парализовало…
Сначала Дар жег меня, просто испепелял… Потом улегся… И стало холодно. Ужасно холодно. Они лежали рядом со мной — убитый Питер и Розамунда, умершая, наверное, от невыносимого ужаса. Я тронул их руки. Они уже остывали.
— Почему — принадлежал? — говорю. — Он мертв?
— Только не говори, что тебе страшно, — фыркнул Питер. — Не верю.
— Старая сволочь, монах хренов, в рот ему дышло…
Она, правда, потом говорила, что «негоже с чужим мужем ласкаться невенчанной», но это только слова, слова…