Моим дальним приятельницам и столпам здравомыслия — крутейшей Меган Хиберт и Кимберли «Шэззер» Зуки.
Под глазами — темные круги, выделяющиеся на изможденном лице. Она что, похудела? Кожа туго натянута на скулы, еще чуть-чуть — и порвется. Темные волосы убраны в растрепанный узел на затылке, но несколько прядей налипло на взмокший лоб и шею. Пальцы и запястья такие хрупкие, что смотреть страшно.
Я хотела подхватить Ренесми на руки, растворить в своей коже, в волосах, сделать невидимкой. Но даже повернуться и посмотреть на нее не было сил. Я не окаменела, я заледенела. Впервые с тех пор, как я стала вампиром, меня пробрал холод.
Это был голос Карлайла, поэтому я обернулся не с такой презрительной миной, какую хотел бы состроить.
Я проглотил комок, застрявший в горле, чтобы мой голос звучал как можно тверже.
— Знал, что так и будет… — снова пробурчал он. И вдруг папино лицо прояснилось, от озабоченной складки не осталось и следа.