— Примерно в это же время произошло жертвоприношение, — сказала Марионель. — Конечно, за час можно многое успеть, но…
Хозяин замка, даже не пытаясь скрыть своего интереса, старательно изучал лицо гостя.
— Ты была здесь? — вдруг сообразил Дэвид. — После того, как вытащила меня из тюрьмы?
Лэйкил кивнул. Не просто кивнул, а с подчеркнутым уважением.
— Это огромная сумма. Я даже не знаю… Нет, мне надо подумать.
Дэвид не ответил. Не знал, что ответить. Преступник ли он? Это вопрос сложный. Сам себя он преступником не считал. Десять лет назад любой человек, неважно — европеец, негр, русский, араб или урожденный винландец — мог встать посреди Центральной улицы и громко сказать: «Срать я хотел на президента Винланда и все его сраное правительство». И полицейские… ничего бы с ним не сделали. В крайнем случае, пришлось бы заплатить штраф или посидеть пару дней в участке. В который, кстати сказать, его провели бы хоть и настойчиво, но вежливо. Вежливо! Потому что в противном случае тот же самый гипотетический человек, живший десять лет назад, мог запросто подать в суд на избивших его копов в частности и на всю полицию в целом.