— Я, — кивнул человек на крылечке (мыши возмущенно запищали, едва не свалившись со шляпы). — А вы, кто такие?
Гэемон еще не распался полностью, но теперь, даже если бы они смогли восстановить его, это было бы бесполезно. Если они вновь поместят гэемон, лишенный своей высшей части, в еще теплое тело, получится машина — зомби, но не человек. Дэвид закрыл лицо руками. Протискиваясь к дивану, кто-то толкнул его, но Дэвид не заметил этого. Толкнувший человек — тоже. Все, находящиеся в комнате, были слишком взволнованы неожиданной смертью господина Кригана. Похоже, он был большой шишкой. Сквозь толпу яростно протискивался доктор. Свита Кригана еще верила, что босса можно вернуть к жизни.
— Мои родители погибли, когда мне было семь, — сказал он. — Война между семьями. Обычное дело. Лорд Ролег кен Апрей взял меня на воспитание. Он же и обучил Искусству. Он был мне как отец.
Хотя Дэвид не мог полностью потушить охвативший гостиницу огонь, он сумел захватить часть пламени и управлять им по своему желанию. Окружавшим гостиницу людям, наверное, показалось, что дом внезапно взорвался — из всех окон вырвались пылающие потоки и длинными языками устремились к солдатам. Серьезно пострадало, впрочем, всего несколько человек, остальные были ошеломлены и на несколько секунд перестали стрелять. В этот самый момент, выбив почерневшие доски входной двери, из гостиницы выбежало шестеро гномов и четверо людей. Руки лучников снова потянулись к колчанам, но ни одного выстрела никто из людей герцога так и не сделал. Начавшийся минуту назад ветер неожиданно окреп и закружился вихрем вокруг гостиницы, разнося пепел и пламя. Это была настоящая буря. Солдат едва не сбивало с ног, обученные рыцарские лошади ржали, вставали на дыбы и, сбрасывая седоков, убегали прочь. Не то что стрелять — видеть в начинающемся хаосе можно было всего лишь на несколько шагов. Смутной тенью в самом сердце бури высился почерневший двухэтажный дом, из окон которого продолжали вырываться потоки огня. Каждый всплеск нес смерть, как минимум, двум или трем людям — пламя охватывало их вместе с выставленными вперед щитами, настигало, если они пытались бежать, не гасло, как бы они не катались по земле и не пытались его сбить. В эти самые секунды, когда отлично вышколенная, прошедшая не одно сражение сотня дрогнула, а сам Тарлет, выкрикивая какие-то команды (которые в бешеном реве ветра не слышали даже оба его адъютанта), уже ничего не мог изменить, из бури вылетел «Последний союз». Рты гномов и людей были раскрыты в крике, слившемся с воем ветра, руки сжимали мечи и топоры. Они не помышляли о бегстве, нет, казалось, они все превратились в берсерков. «Последний союз» обрушился на отряд, собравшийся вокруг Тарлета, круша и сметая все на своем пути. Строй солдат дрогнул и развалился, кто-то обратился в бегство, кто-то пытался еще отчаянно защищаться — уже поодиночке, без всякой организации.
— Вы влюбились в человека, которого знали только по письмам?! — изумился Дэвид.
Когда Кирран установил клетку на столе, слон посмотрел на них с Лэйкилом и вопросительно загудел. Негромко.