Вид такой, вроде как случайно за столом оказался.
Уползли пауки, попрятались до поры, и тьма отступила. А язык по-прежнему как деревянный.
Но не в этом дело. И даже не в том, что толстячок к кулону сердоликовому приценивался. И то, что на подпитии изрядном был толстячок — не важно. Другое важно: папиросу он курил. Дорогую; с золотым ярлычком. И так в торговле своей возбудился чрезмерно, что отмахнул рукой, а в руке папироса, а рядом лошадь белая, цирковая, круг заворачивала.
— Когда я слышу слово «маг», моя рука тянется к мечу!..
Пальцы, густо поросшие рыжим волосом, отложили раскрытую папку в сторону; раскрыли вторую.
— Ай, да ну, да ну, данай, драдану-данай!