Он не знал о ребенке. И не знал, сколько я знаю о его планах. Он выдохнул и замолчал. Зато Розамунда, которая все это время сидела, скрутившись в узел, забившись в угол, бледная, и молча сверкала на меня глазами, подала голос.
— Не совсем точно, дорогой государь, сказал бы я. Вы совершаете глупости. Иногда — серьезные глупости. Но вы — живой, живым глупости прощают.
— Это глупости, Оскар, — сказал я в ответ. — Она — живая. Я ручаюсь.
— Людвиг, — говорю, — меч мне ни к чему, да и фехтовать я не умею. Не учился.
Хотя я к тому моменту уже успел окончательно поправиться.
— Вампиры милые. Никогда бы не подумала. Милые — и очаровательно выглядят. Я думала, они — свирепые чудовища, как поют в балладах… Или они только рядом с тобой такие?