Ясное дело, не поверил. А я на него совсем не обиделась. Я б тоже, наверное, не поверила!
От злости полегчало, и ты с усилием приоткрыл один глаз.
Ветер гулял вокруг, шалил, закручивал фейерверк метели.
Шкура-то линялая, бросовая, чего ее жалеть — дери, как получится!
Видишь, Княгиня? — теплый воздух, пустота ярко-весеннего цвета вдруг начинает зыбко струиться перед тобой. Плетутся нити, нити судеб, ткутся вечные холсты, и вот: желтизна пергамента. Все как всегда. И очень хочется знать: что у Друца? Тоже пергамент? бумага? шелк?!
— Позвольте-ка полюбопытствовать, Шалва Теймуразович… К чему все это занимательное представление? Почему вы не воспользовались вашими, скажем прямо, профессиональными навыками? Почему не сдали жандармам беглых магов-каторжников, которые, к тому же, покушались на вашу жизнь? Уж простите, но в ваш альтруизм мне верится слабо.