— Я поняла, дядь Друц! Я теперь никому ни слова, ни пол-словечка…
— Умела ты много. Заранее. Не вышло бы из тебя крестницы-подельщицы. Скажи спасибо своему трупарю — жизнь он тебе сохранил. Вот ты ее и прожила.
Мне за те слова барон Чямба по губам надавал. А за "Кало ромэнгиро джуклоро, тэ хав ту дадэскиро мас!" — отдельно. Надавал, а сам очи бровями косматыми завесил, глядит искоса… с уважением, что ли?
Эй, слова с той стороны! звуки! трель клавишная! Помогите воздуху хлебнуть!
Да, Княгиня, ты подумала и едва не расхохоталась вголос: до того смешным показалось умное словцо «альтруист» в родимом Кус-Кренделе, где теперь век вековать!
И подваливает к Федору Сохачу мелкий такой ромишко, живчик таборный. Седой весь, черный, а рубаха — пламенем. Щеголь, значит.