Полоснула фея-крестная крестничка взглядом. Наотмашь. Уж лучше бы по морде съездила, что ли?! Не так больно было бы.
Старая женщина подняла голову. Напротив, перед ведром с рыбой и такой же корзинкой для костей, сидела Елена. Для других — Елена Костандис, одинокая горемыка, ни мужа, ни семьи, коротает время со старухой, и больше здесь не о чем говорить.
И что острожник — тоже. Вон, на руке наколка синеет, только не разобрать отсюда, какая. Мне дядька Друц про наколки-то рассказывал…
— А вот и город, — сообщает спереди мужичок-мешкодел. — Вас где ссадить-то?
— …Ты чего, Мишок, льешь без меры? Споить меня задумал?
И бутылочные горлышки в его глазницах к Федору — острыми краями.