— Силантий! Карпуха! Петька! — купец распахнул настежь дверь избы. — Нового товарища примайте, шиш лесной!
Потянуло дымом, махоркой, запахом жареного мяса.
Между амбаром и торцом избы, в глубине, почти сплошь укрытый глухим кустарником (летом, в листве, и вовсе не разглядишь!) хоронился маленький флигель в один этаж. Не деревянный — редкого здесь красного кирпича.
Странно: а вот лосятник заерзал, отскочил назад, но сразу, устыдившись, сунулся обратно, — и едва не угодил-таки под копыта меринов.
— Я ж говорил — оклемается! Што, варнак, очухался?
Женщина не ответила; просто первой двинулась вперед по едва заметной тропке, проваливаясь в снег по колено.