А тело без души, что душа без тела — все едино, и некому оспорить.
Даже когда три знатных щелбана сотрясли его лоб, оставив красный след — даже тогда не бросил сего важного занятия.
Было видно, не вглядываясь, слышно, не вслушиваясь: лихой Тимошка из тех, кто лишь на людях горласт. Мелкий, худосочный, лицо клювасто по-петушиному, под левым глазом синяя жилка вовсю бьется. Охотник важно надувался, отчего становился похожим на детскую забавку, красный леденчик на палочке; взвизгивал снегом под лыжей, норовя доказать свой гонор, заставить всех увериться — он, Тимофей-лосятник, грозен да непреклонен, поперек дороги и не думай!
по делам рук их воздай им; отдай им заслуженное ими…
— Ф-фе… — сказал труп, страшно дергая вспухшими губами.
— Хватит, Туз! Не в масть прикуп пошел. Хватит, я сказал!