– Разве мы не перебили десятка два-три, если не больше?
– Ваша милость, но я… не совсем женщина. Я – ведьма…
– Прекрасно, – прервал я. – Вы знаете, каким оружием владеете плохо, а каким еще хуже. Хочу напомнить о той ночи, помните? Я уже велел Рихтеру поставить защиту, но больше надежды, как ни странно, на вас. Если и вы поставите свои заклятия…
От нового броска башня содрогнулась, донесся треск разламываемых камней. Еще два страшных удара, молот рушит, как металлический шар в десяток тонн, которым строители ломают старые дома. Башня вздрагивала, на глазах ширилась, раздираемая трещинами, на зубчатой вершине уже ни человека, стрелки восторженно орут, я подошел ближе и швырнул в последний раз, сам чувствуя, что последний. Башня затрещала, начала оседать, огромные глыбы обрушились на землю, разламываясь от ударов один о другой, а так как башня на краю рва, то почти все обломки перегородили ров.
Я перекрестился небрежно, словно муху отгонял, паладин для Бога свой парень, они же клали крестное знамение размашисто, истово, со всей верой в скорый приход комму… царства Небесного для всех людей, кроме колдунов и еретиков, а также язычников, мусульман и православных.
– Но это наша земля!.. И все, что попадает на эту землю, принадлежит моему господину.