– Была одна… В детстве звала меня Джоном. Потом, правда, звала иначе…
Он не отрывал от моего лица внимательных глаз.
Когда-то белая туника вся в следах ржавчины, кое-где небрежно заштопана. Вообще-то сейчас Тудор мог бы и побогаче одеть, уже не в далеком походе, я по-новому посмотрел на него, вот уж в самом деле пренебрегает красотами. Слуги его отца, лорда Устинакса, одеты богаче, их одежда из чистого льна, а башмаки из хорошо выделанной кожи.
– Тешьтесь вволю, – отмахнулся Волк. – Но не здесь, иначе вас воробьи заклюют. Заберем в замок, а там прямо в казарму.
– А когда вы завалили у требушетов Конкейна, брата Гуинга Одноглазого, и Оранджа, а еще графа Олоферна, этого мы с Ульманом, двоюродного брата Одноглазого. Они все равно бы с ним вместе охотились бы за вами.
Харальд удивленно охнул, в лесу мелькнуло серо-зеленое тело, деревцо затрещало и сломилось, а через упавший ствол переступил не то стегоцефал, не то буцефал, тупо посмотрел в нашу сторону, явно ослепленный ярким солнцем, под массивной нижней челюстью колыхается двойной подбородок банкира или председателя трансконтинентальной корпорации.