Расталкивая воинов, к месту схватки пробивался Харальд: крупный, широкий в кости и с длинными руками, но голые руки и плечи торчат из гнилого тряпья, ребра едва не прорывают иссохшую кожу, от слабости его шатает, но глаза горят, челюсти сцеплены подобно капкану на зверя, рифленые желваки играют, как новенькие кастеты.
Он благочестиво перекрестился при упоминании Господа, сказал, что да, это прекрасно, и мы пошли вниз.
– Не ловите меня на слове, – посоветовал я. – Я такого не говорил.
– Во имя Господа, – произнес я и сделал замах. – Мы наш, мы новый мир построим…
Лицо кривоногого расплылось в радостной ухмылке.
Он потряс огромным топором, вылитый берсеркер, а я торопливо вытащил из-за спины лук. Другая рука нырнула в колчан за стрелами. Сам ненавижу, когда следят, человек должен быть свободным, это же нарушение моих прав…