– А еще неизвестно, – договорил Тюрингем, – в самом ли деле не изменились. Вдруг изменились внутри?.. Или так, что заметно будет только в детях или даже во внуках?
– Ваша милость пожаловали мне такой клинок… и такие доспехи! Да пусть сунутся.
– Да, – ответил он поспешно, – тем более что отец Ульфилла о таком не говорил…
– Ну вот, леди, уже и не чувствуете себя обязанной, верно?
Я свистом подозвал Зайчика, конь рванулся и, проволочив зазевавшегося конюха по каменным плитам двора, остановился только передо мной.
Уже юн, напомнил я себе. Снова юн, совершенно забыв, что нынешний – только зеленый боковой побег на огромном и древнем могучем дубе, разбитого не то небесным гневом, не то своей дурью, не то еще какой напастью.