«На подоле сто жемчужин, никому подол не нужен…» – шутливо забренчали струны.
Однако стражники его надежд не оправдали. Поначалу они действительно малость струхнули и подались назад, но пришедший в себя командир рявкнул на гвардейцев, и охрана мигом ощетинилась лезвиями алебард.
И при этом говорят в Поднебесной: «Суров к себе, как чаньский монах!» – что тоже правда, истинная правда!
Точно рассчитанная, не короткая и не длинная, как раз в меру.
Могила Чжуна обнаружилась довольно быстро. Действительно, свежий холмик, еще даже не успевший порасти травой, с аккуратным гранитным надгробием, на котором уставным письмом кайшу было выбито имя Чжуна и годы его жизни. Опять же похоронные свитки, бумажные деньги, свечи… Выездной следователь даже не усомнился, что тело его племянника покоится именно под этой плитой, и еще раз мысленно поблагодарил Владыку Янь-вана.
Мне повезло дважды: мой мальчик был дурачком и потянулся ко мне (к себе?) со всей силой не знающего ласки ребенка. Или, если хотите, со всей силой противоположного полюса. И поскольку нас было всего двое, причем обоим было крайне неуютно в окружающем мире…