– …Сохранение рода? – спросил судья Бао, разливая в чашки круто заваренный красный чай. – Может быть, сохранение семьи? Или государства? Но тогда при чем тут тигры?!
– Вы не поймете, судья, – очень серьезно и тихо произнес Маленький Архат. – Прошу вас, не обижайтесь. Я был бы рад все объяснить вам, но в языке Чжунго еще просто нет таких слов. И не будет в ближайшие пятьсот лет… Итак, это все, что вы хотели узнать?
Старик смотрел на нас, меня и моего мальчика, все с той же ласковостью – но теперь в ней что-то неуловимо изменилось.
И впрямь хватило, да еще с избытком: не прошло получаса, как вся «облачная казна» перекочевала к юному певцу, расчетливому не по годам, словно дух игорной удачи Син-тянь.
– Эй, почтенные! – во всю глотку возопил заезжий чародей, изрыгнув перед этим сноп синего огня. – Эй, преисполненные восьмидесяти восьми добродетелей! Да неужто вы так и проживете всю жизнь, не узрев истинных чудес и невероятных превращений?! Неужто нечего будет вам рассказать малым внукам, когда они спросят вас: что, милый дедушка, ты и впрямь, будучи в славном Нинго, поскупился дать великому магу по прозвищу Расколотая Гора хотя бы один медный (а лучше серебряный) лянчик?! Идите, смотрите и потом до конца ваших дней, да будут они длиннее русла Желтой реки, вспоминайте и цокайте языками!
Судье Бао казалось, что эти страшные трупные пятна, скалясь по-звериному, способны расползтись по всей Поднебесной, если уже не сделали этого.