Только немногие свидетели чуда, стоявшие у подножия пирамиды испытаний, могли видеть парящих в недоступной человеку выси Пятерых. Крылатые хохотали, купались в океане разноцветного пламени и летели. Ничто больше не имело значения, только они и небо. Все остальное осталось внизу.
Собравшиеся в башне довольно долго молчали и переглядывались. Однако затем все-таки начали согласно кивать, понимая, что дело нешуточное, раз его величество вынужден пойти на такое. Они только продолжали удивленно поглядывать на четырех учеников – вот уж кому точно нечего делать на тайном совете. Маран заметил их недоумение, но ничего не сказал, иронично хмыкнув. Спрашивать его не стали, понимая, что раз император считает присутствие юнцов необходимым, на это есть веская причина.
– Задрали, дорхоты бесхвостые… – устало простонал Энет, с трудом стаскивая рубаху – понял, что от этих двоих все равно не отвяжется. Да и то, массаж совсем даже не помешает.
– Откуда я знаю? – пожал плечами рыжий. – И не шуми ты, морда, мастер-наставник обещался по шее настучать, коли чего натворим. Приказал замереть и слушать.
Отвечать оказалось некому, люди поспешно разошлись, осеняя себя святым косым крестом Единого. Да ну его, этого чокнутого горца, еще в самом деле зарежет, с него станется. Остался только хмыкающий себе под нос капитан. Он осматривал опустившего томагавки орка и озадаченно дергал себя за усы.
– Что, светлый лорд, не доводилось еще таких видеть? – криво усмехнулся сержант. – Для него все – только мне, а там пускай хоть мир рушится.