– Сейчас, – недовольно пробурчал маг, подходя к ним. – Дай хоть отдышаться, умаялся я.
– Какая же тварь это скотство создала? – спросил сам себя дракон, дотронувшись до одной из черных арок и тут же брезгливо отдернувшись. Император мог ответить на этот вопрос, но не думал, что его услышат.
Юноше больно было видеть, как два ремесленника с удобством устроились на обочине неподалеку от умирающих, с аппетитом поедая что-то и не обращая внимания на несчастных. Что за дикость? Как можно так относиться к людям? Живым еще людям! Зачем тогда нартагальцы все время охотятся за рабами, если потом бросают их вот так умирать? Обычай? Нет, господа хорошие, самые обычные равнодушие и жестокость. Нельзя так жить.
Одна из сидящих в углу фигур встала и приблизилась ковыляющим, неуверенным шагом. Диппат жадно уставился на нее – и вздрогнул. Кара. Единый, это действительно его маленькая Кара!
Осознав, что любит Лека ар Сантена, девушка готова была отдать любимому тело и душу, сделать для него все. Однако, прежде всего, горца требовалось сохранить живым и хотя бы относительно невредимым. Церковь ведь не оставит юношу в покое, раз уж приговорила к смерти. Император предложил обмануть святош, но Элиа посчитала, что этого недостаточно, и предложила свой план. Маран удивился, но принял ее предложение. Подключил к делу Ланига ар Вортона, и интрига начала раскручиваться.