– Ха. Конечно. Все мошенники одинаковы – достойно проигрывать не умеют. Ты думаешь, зачем я в этот переулок зашел? Чтобы разом решить все проблемы. – Сельф медленно выпрямился. Незаметно размял кисти рук и ухватился за посох. Повернулся. Напротив, загораживая выход, стояли четверо. И выглядели они очень недружелюбно.
Пламенный юноша, горящий праведной страстью. Он образец! Он! А потом только это «он» и осталось. Уж кому, как не самому Герладию, было знать, что уже в тот момент в нем поселился червячок сомнения, начавший подтачивать душу. Он настолько верил, что со всей страстью молодой души боролся с любым проявлением Тьмы в себе. Уничтожал ее в каждом закоулке души, был настолько праведным, насколько это вообще возможно. Вот в этом-то все дело. Насколько возможно. А насколько возможно быть праведным в двадцать лет? И началась бесконечная борьба с самим собой. Бесконечный бой, обреченный на проигрыш, какая бы часть души ни победила. Но это понятно сейчас, а тогда? Что он понимал тогда? Да и что значит «сейчас»? Он это понял всего лишь месяц назад. Нельзя разорвать себя на части, не став духовным калекой.
– Эстан, черт бы его побрал. Нам хана, – прошептал кто-то. Сатир этого не понял. Ему судья понравился.
– От козла слышу, – буркнул Итарв себе под нос, благоразумно не повышая голоса.
– Ваше счастье, – архиепископ отвернулся, и инквизитор облегченно вздохнул.
– Мы до сих пор не знаем, что там случилось, и почему мы не можем найти дороги туда. Мы потеряли Свет и Равновесие. Да, только Тьма дает развитие, но это развитие неправильно, оно не охватывает всего многообразия мира.