— Это прекрасно! А мы-то думали, что от тебя был серебряный тостер.
— Не знал. Я думал, боги — это боги, и все.
Что-нибудь, возбуждающее в юных дамах интерес к тебе?
Пару слуг, столкнувшихся на бегу в одном из коридоров, припечатало к стенам. Чем — они не разглядели.
Просунув голову между зубцами дворцовой башни, Кувыркс выглянул наружу и застонал. До стены оставалось не больше улицы, она была ясно видна в октариновом свете, и ему не приходилось напрягать воображение, чтобы услышать шипение. Мерзкий звук, такой издает зубец пилы, если его задеть пальцем. Он складывался из случайных ударов частиц вероятности о барьер, которые при столкновении отдавают свою энергию в виде шума. Прокладывая себе дорогу и медленно, но неотвратимо двигаясь по улице, отливающая перламутром стена поглощала знамена, факелы и восторженные толпы, оставляя позади лишь темные улицы. «Где-то там, на этих улицах, — подумал Кувыркс, — я крепко сплю в своей постели, и ничего этого не случалось. Везучий я.»
Мор стоял, идиотски держась за щеку. Легонько и мимолетно затрепетали деревья, окружающие полянку. Ветер донес звук смешка, а затем вокруг Мора вновь сомкнулось леденящее молчание.