— Кроме того, тебе следует завести телохранителя, — продолжал Мор. Мне пора уходить. Неотложные дела. Прощай, — добавил он тоном, который, как Мор надеялся, должным образом выразил задетую гордость.
Он оглянулся на звук. Перед ним стояла девушка примерно его роста и, пожалуй, на несколько лет старше, серебряноволосая и с перламутровыми глазами. Она была одета в изысканное, но непрактично длинное платье того типа, которое обычно носят трагические героини — те самые, которые прижимают к груди одинокую розу, впериваясь прочувствованным взглядом в луну. Мору никогда не приходилось слышать слова «прерафаэлиты» — а жаль, потому что девушка была именно «прерафаэлитского» типа. Во всех подобных ей девушках есть что-то просвечивающее и чахоточное, но вид данной представительницы наводил на мысль о большом количестве поедаемых шоколадок.
Она поставила ногу на нижнюю перекладину. Вскоре Изабель превратилась в топорщащуюся оборками тень в ореоле сияния свечи. С каждым ее шагом ореол все сужался.
Она увидела совсем юную девушку, распростертую на груде тряпья. Одежду девушки составляли шаровары из дымчатого газа, жилет, скроенный так, как будто материю экономили, и браслеты в количестве достаточном, чтобы слегка притопить приличного размера судно. Вокруг рта девушки расползлось зеленое пятно.
Она попыталась рассмеяться. Не получилось.
— Но сначала, — произнес Альберт, понижая голос, — я буду весьма обязан вам, если вы приготовите все для Обряда Ашк-Энте. А у меня есть кое-какие незавершенные дела…