Ему очень не хотелось этого говорить, язык отказывался повиноваться, но лучше было сразу расставить все точки над «i». Он привык вести бизнес без неприятностей и собирался следовать этому правилу впредь.
На следующее утро они стояли в терминале космопорта Войтылы, бездумно глядя через толстые панорамные окна на взлетно-посадочную полосу.
— Говорят, ты опять опустил цены на «черный одуванчик», Джорджо, — наконец разомкнул челюсти Колхейн. — Мелкие пушеры в Спрингфилде жалуются, что ты режешь им прибыль.
Пестрецов с шипением потряс рукой — за семь лет слегка потерял форму, похоже, при ударе немного вывихнул запястье — и проверил разрядник. Недурственно.
— Чуть позже я вобью тебе эти слова в глотку. Сейчас мне некогда, но ты имей в виду. Я пришлю тебе рождественскую открытку с датой и временем, когда тебе следует приползти ко мне на пузе, — и тогда, возможно, я не буду слишком жесток. — Он обвел присутствующих тяжелым взглядом из-под сдвинутых бровей, явно снова бессознательно копируя своего ужасного папашу. — Все видели: я предупредил пацана, но пока не тронул его пальцем. Все по понятиям. — Он остановил взгляд на Саггети-младшем. Тот стоял в одиночестве посреди стоянки, подавленный, быстро трезвея, понимая, что на этот раз хватил лишку. — Это тебе мое первое и последнее фиолетовое предупреждение, мальчик. Еще раз встанешь у меня на дороге — растопчу! — Он перевел взгляд на Джулию, и один из его людей, повинуясь безмолвному приказу хозяина, двинулся к ней.
— В общем, как это все закончится, надо будет позвонить в ее агентство, — сделал вывод Кувалда. — Ну, которое занимается организацией сегодняшнего вечера. И заказать ее на какой-нибудь мальчишник…