– Каждый из нас, – сказал продавец рассеянно, – в своем праве. Мы вправе продавать и быть проданными… А также покупать и быть купленными.
Николай Григорьевич ничего не ответил, нахмурился. Может, и обойдется, конечно.
На пана старого зла особого не держали. Генерал, конечно, адъютант царский, но подлых дел не творил. Сыновья его на войне Германской были, а он, на грех, в имении остался. Эх, чего ему в Париж не уехать?
Втайне терзала надежда: приди он к камню, и страх уберется из кармана вон.
Друзей у Олега Викторовича хватало – из-за несомненной щедрости натуры.
Было темно и очень холодно. Бульдозер тарахтел мотором и вонял солярой. Белые лучи фар уткнулись в бывшую клумбу – развороченные комья мерзлой земли.