Держа коробку с «Никодимом» за пластиковую веревочку, он отпер дверь своим ключом и вошел на цыпочках, заранее напустив на лицо измученную мину тяжелобольного человека.
«Я знал ты не поверишь. Я тебе правду… а ты… Зря. Удачи, Саня!»
– Стойте! – Рыжебровый господин Химерный дернулся, но остался на месте. – Вдвоем нельзя, энергия не получит нужное направление. Назад! Назад!..
Отец и Павло быстренько отвели возы с дороги. Павло чуть не повис на поводу у Рыжей – она ведь и от куста шарахается, а тут вправду есть чего пугаться. Едет по дороге коляска с откидным верхом, в коляске – немец в клетчатом кашкете, надвинутом низко на лоб. На козлах – усатый сторож, весь в черном. У Омельки сердце ушло в пятки.
Ну, Сенька с места взял сто двадцать – дым из-под колес. Остался крутой пацан стоять на дороге – рот открыт, за ширинку держится. Сенька ему напоследок подмигнул стоп-сигналами – и заржал, заревел мотором, заиграл клаксоном «Лимончики». Так расшалился, короче, что едва пост ГАИ не пропустил.
Так сказал однажды поэт, а мы просто повторили, безо всякого злого умысла.