Богдан опустился на корточки и высвободил лопату из мешка. «Острая, – говорили в магазине, – в транспорте осторожнее…» Рукоятка была слишком свежая, слишком чистая; острие поблескивало тускло и хищно, и почему-то сам вид заостренной лопаты вдруг совершенно успокоил Богдана.
– Владислав Викторович, – прошептала девушка. – Там було… так… темно…
Пусть приходит, подумал удовлетворенно. Кот-мутант, или кто он там…
– Значит, меня обманывают? Всех обманывают?
– Где кладбище? – уточнил он без особой нужды.
Ни черта он не понимает. Выкручивается. И это хорошо. Зрители видят, как он выкручивается, зрители на ее стороне. А кто не видит по причине душевной близорукости, тот слышит, как ведущий с ней соглашается. Тоже недурственно.