Бродяга смахнул с ближайшей консоли обломки и присел на край.
— Слушай, — вспомнил Полубой, — а ведь у моего лейтенанта здесь родня пансионат держит. Он говорил — только скажи — все как в сказке будет. Давай я ему звякну, переночуем здесь, с утра искупаемся, а?
— Ладно тебе скулить загодя. А что на Афродите? И о чем это мне плел Неарх, заманивая служить справедливости или чему там еще?
— Жаль, — Лиховцев поводил тонким острым носом над бокалом. — Что еще вы бы хотели узнать?
Он показал колющий удар в лицо, резко сменил направление, намереваясь ударить по внутренней стороне бедра, туда, где проходила бедренная артерия. Он не хотел убивать сразу, ему хотелось, чтобы противник истек кровью, видя триумф своего врага. Беда для Утконоса состояла в том, что его движения казались стремительными только ему.
— Ни в коем случае, прошу, — Макнамара отворил дверь в соседнюю комнату, и О’Киф увидел скромно сервированный стол.