Теперь на месте Финигаса Мэй видел Элану – свою благородную мать. Она куталась в сливового цвета широкую накидку и прятала в тени лицо.
Видит Ито Всеблагая, видят боги, в этот момент Мэй забыл обо всем, что разделяло их долгие годы. Обиды, подозрения, недомолвки, сплетни, зависть и недоверие – все исчезло. А остались только детская дружба и память о тех ослепительно счастливых годах, когда они с Альмаром верили друг другу, а тень платинового венца не перечеркнула доверия и радости.
Приблуда воодушевился перспективой отведать пенной влаги на халяву и решительно подсел к столику наемника.
– Тогда почему же вы не позволяете мне вернуться домой, государь? – не сдавалась девушка.
– До быка придется еще несколько дней потерпеть, но у Лэйвы обязательно найдется что-нибудь вкусненькое.
Последний кусочек мозаики встал на свое место в сложном узоре напряженных раздумий Хелит. А она-то все время не могла понять, почему с ней все ЭТО приключилось. Да очень просто. До смешного просто. Если смертный, пусть даже Повелитель целого народа, вмешивается в естественный ход вещей, то его надо остановить. И тоже руками смертного существа. Для того и призвали Великие Духи душу умершей женщины, чтобы сделать ее живым оружием. Что богам жизнь, что им смерть, если на кону целый мир? И тогда в ход идут пророчества и духи предков, магические артефакты и короны царств земных. В Лойсов день рождается рыжий мальчик, обреченный на страдания со дня появления на свет. Солнечным осенним днем матери двоих детей ставят страшный диагноз… Пешки, обычные пешки в божественной игре.