— Человек тридцать, — пробурчал Эванс, — разбить экипаж на две группы и перекрыть коридоры к рубке и грузовому отсеку. Бьерн, бери на себя трюм, я встречу их здесь.
— Они оказались невосприимчивы ни к визуальному, ни к акустическому, ни к экстрасенсорному воздействию чудовища. Не знаю, справились бы мы с ним своими силами, но когда мы с Диком вышли из транса, риталусы уже добивали его.
— Ну что ж, давай отойдем, сын мой, и поговорим, — батюшка повел рукой в глубь церкви.
Казанков толкнул дверь, вошел и остановился, будто налетел на стену — такой крутой перегар ударил в нос. Зазнобин лежал ничком поперек постели, уткнувшись головой в подушку. Спал он не раздеваясь, сил хватило только, чтобы сбросить куртку — она валялась на полу — и скинуть ботинки. У изголовья стояла пустая бутылка минеральной воды.
— Они что же, сами как мафиози? — спросил Небогатов, выразительно поглядывая на Касьяна.
Тост был короток, но больше, по мнению Полубоя и говорить ничего не надо было. Все одобрительно загудели, разом сдвинули стопки. Глухо звякнуло толстое стекло.