– О вареной воде, – немного смутился Гвифин.
«Надо будет все-таки разъяснить Дайнару смысл этого ругательства, – решил Мэй. – А то неудобно как-то получается».
– Еще бы, – фыркнул тот. – Ты ничего не ел почти два дня. Только пил и пил воду. Я уж было решил, что ты болен.
А про себя подумала: «Лучше уж быть злым и вредным, чем вообще никаким».
А может, ничего он не сказал, а лишь ругнулся? Дальше ее вырвало на макушку склоненного лекаря, и недавняя сумасшедшая эскапада показалась чем-то малосущественным по сравнению с отвратительным самочувствием.
Она вся подобралась, как перед прыжком в прорубь. Аж во рту пересохло.