— Заводи телегу, — рявкнул Полубой пилоту.
— А чего тянуть? Времени до удара объединенного флота все меньше, а мы толчемся на одном месте. Если Кайсарова не удастся взять до подхода флота, то он непременно будет участвовать в отражении атаки, и тогда уже любой трибунал — офицерский или обычный — приговорит его к высшей мере, невзирая на заслуги и положение. Кроме того, скандала тогда не избежать. Давай, Кирилл, действуй.
— Потому что некогда свой модуль искать было, — сварливо ответил Полубой, отвел ятаган от шеи и поднялся на ноги. — Одноглазый приказал уходить — порубили нас к капусту, вот и ушел, на чем пришлось. А скафандр… нравятся мне русские скафандры. Вон у тебя двое в Литовских скафандрах, трое от Содружества носят, а у этого, — Полубой ткнул пальцем, — аж от султана. Саблю мою не видали?
Данченко попрощался, приказал вызвать охрану и улетел домой. Леонидов и Бергер по приглашению Лиховцева поднялись в его кабинет. Теперь уже никто не отказался от рюмки коньяку — на сон грядущий, хотя спать оставалось не более двух часов.
Нина Гавриловна — няня, нянчившая в свое время еще саму Верочку Урусову, вышла из глидера и, нахмурив седые брови, отобрала ребенка у Верочки.
— Слушай, мне сержант, когда я его спросил, кто вы такие, попытался какое-то слово выговорить. Не смог. Что-то вроде: ущучить.