— Фига — пристроили. Я сама сдала. Говорю же, умница.
Самое смешное, что при обыске наткнутся и на барахлишко, собственноручно добытое Кокой из «татарского кургана». Как мальчик битый, Кока, разумеется, ни словечком не пискнет о сосватавшем ему этот курган Гонзице — он со своим житейским опытом прекрасно понимает, чем такие признания пахнут, и какая разница между одиночным фигурантом по делу и организованной преступной группой, действовавшей с заранее обдуманным намерением. Как любой опытный человек на его месте, будет наверняка талдычить, что приобрел эти вещички у классических неустановленных лиц, нимало не подозревая, ясен пень, о нешуточной культурно-исторической ценности означенных вещичек. Попросту хотел прибарахлиться сувенирчиками в память о Шантарске, взял, что подвернулось.
— Она может, — насупясь, ответила Инга. — Ну ничего, рассосется. Хотя, конечно… Некоторый трагический оттенок присутствовать будет… Поехали?
— Вот именно, — меланхолично ответил Кот Ученый.
— Да ладно, — сказал Смолин. — Человек умный, пединститут кончал, понимает, что к чему… Не самоубийца, чай… Вы погуляйте пока вдоль ручейка, оба, когда-то еще доведется побывать на природе… — Он распахнул заднюю дверцу машины, сел и поманил Маевского. — Садись, дипломированный. Ты мне сейчас подробно расскажешь, о чем тебя спрашивали и тогда, и потом… Я тебе, может, и буду наводящие вопросы задавать, но пока что мне гораздо более интересно подробный монолог послушать. Ну давай, поработай язычком, как хорошая миньетчица…
Это выглядело крайне убедительно. Особенно для Курумана с его провинциальными ценами и захолустной простотой…