Смолин отхлебнул еще гадости. По-прежнему оставалась только ярость — холодная, рассудочная.
Пожалуй, сказано было все. Смолин поднял голову, послал финансовому воротиле крайне выразительный, красноречивый, недвусмысленный взгляд: мол, какого тебе еще рожна надобно, старче? Все обговорили…
— Вот именно, — сказал Смолин, чувствуя унылую, давящую тоску. — Не подпустил бы сэнсэй на расстояние удара никого подозрительного… Значит, до последней секунды подозрений не вызывали… — он отшвырнул чинарик. — Идут навстречу культурные молодые люди, вполне трезвые, интеллигентно рассуждая об испанской поэзии Возрождения или сороковой симфонии Моцарта… Или вообще один…
Когда он открыл глаза и оглядел присутствующих, знал, что лицо у него совершенно спокойное, взгляд умиротворенный, а улыбка — натурально веселая. Даже Инга перестала украдкой бросать на него удивленно-тревожные взгляды, расслабилась и заулыбалась.
История, он доподлинно знал, была реальная.
— Цельный кандидат наук, — сказала Инга, все еще насупясь и отвернувшись. — Во…