«Записывал? Вместо того, чтобы обучать их истинной вере? Странный жрец… Стоит ли удивляться, что к возрасту почтенных седин он не сподобился достичь сколько-нибудь высокого сана!»
Станут, значит, с рук на руки передавать… Гостя дорогого от деревни к деревне, через весь Озёрный край… Как же… Вот тебе и спокойное путешествие в Беловодье, вот тебе и дорога, выверенная по картам… Ещё располагал сидел, в какой день сколько пройти… Опоздал, сам на себя обиделся… Места занятные сворачивал посмотреть… вроде Зазорной Стены… Эвриху рассказывать собирался… Чуть не сам посягал книгу писать… Ну и что? Получил?..
– Совсем плохи у тебя дела, Винитар! Ты калеку ведёшь в бой, видно, справных воинов нет!..
– Простите, матушка с батюшкой, дочку нерадивую, непутёвую… И ты, печища нашего огонь святой, прости стыдодейку, изменщицу неразумную…
– «Вечно Небо и нерушима Земля», – назвал Волкодав ухватку, только что сокрушившую нападение мономатанца. И кивнул унотам – пробуйте, мол.
Наверное, саккаремский напев оказался использован благодаря самому обыкновенному совпадению. Песни ведь тоже надо уметь слагать… Волкодаву доводилось присутствовать при рождении песен. Хороших песен… Их всегда было немного. Как и истинных песнотворцев. Гораздо больше было других – тех, кто ощущал позыв и вкус к сочинительству, но не имел по-настоящему крылатой души. Такие действовали точно ленивые садовники: зачем возиться и тратить время, выращивая плодовое дерево на собственных корнях, – привьём ветку к уже готовому дереву! И брали напев от первой пришедшей на ум песни, помстившейся более-менее подходящей. А то крали всё целиком, лишь заменяли тут и там несколько слов, приспосабливая чужое творение для своих нужд…