– Ах какие! Точно они не люди. Чего они не хотят мириться? – сказала Грушенька и вышла плясать. Хор грянул: «Ах вы сени, мои сени». Грушенька закинула было головку, полуоткрыла губки, улыбнулась, махнула было платочком и вдруг, сильно покачнувшись на месте, стала посреди комнаты в недоумении.
Он как бы утих. Он уверенно ждал, что Смердяков все теперь скажет.
– По мещанству, надоть быть? – продолжал, любопытно в нее вглядываясь, старец.
Проговорив это, Смердяков, как бы измученный утомлением, глубоко перевел дыхание.
Митя уверенно ждал ответа. Он не сомневался. Нечто чрезвычайно решительное мелькнуло в лице пана.
Григорий стоял со сбитым видом, в упор смотря на своего мучителя. Странно это, казалось, по-видимому, что он действительно не знает, какой теперь год.