– Это дымчатый топаз, – улыбнулся Николай Парфенович, – хотите посмотреть, я сниму…
– Но в целом все-таки благословите жизнь.
В тоне голоса ее как бы почувствовался какой-то вызов. Именно в эту минуту вопросы перешли к Фетюковичу.
– А иззябло дитё, промерзла одежонка, вот и не греет.
– Любит он тебя, вот что, очень любит. А теперь как раз и раздражен.
– Я ведь одному вам говорю, – начала опять Лиза. – Я себе одной говорю, да еще вам. Вам одному в целом мире. И вам охотнее, чем самой себе говорю. И вас совсем не стыжусь. Алеша, почему я вас совсем не стыжусь, совсем? Алеша, правда ли, что жиды на Пасху детей крадут и режут?