– Видите, я действительно, помнится, как-то утащил один чепчик на тряпки, а может, перо обтирать. Взял тихонько, потому никуда не годная тряпка, лоскутки у меня валялись, а тут эти полторы тысячи, я взял и зашил… Кажется, именно в эти тряпки зашил. Старая коленкоровая дрянь, тысячу раз мытая.
– Не сердитесь на брата! Перестаньте его обижать, – вдруг настойчиво произнес Алеша.
– Да разве это худо, что я был уверен? – засмеялся вдруг Алеша.
– Не выдавайте-с, – проговорил ему вслед Смердяков.
– Не понимаешь ты меня! – укоризненно воскликнул Иван.
Митя нахмуренно прошелся по комнате. В комнате становилось почти темно. Он вдруг стал страшно озабочен.