– Извольте взглянуть-с, – так же тихо произнес Смердяков.
Все уселись, все примолкли, все смотрели друг на друга.
– Смотрите, не отмыли под ногтями; ну, теперь трите лицо, вот тут: на висках, у уха… Вы в этой рубашке и поедете? Куда это вы едете? Смотрите, весь обшлаг правого рукава в крови.
– Вы ужасно сердитесь, что я не про святое говорю. Я не хочу быть святою. Что сделают на том свете за самый большой грех? Вам это должно быть в точности известно.
– Если ты хочешь со мной о чем говорить, то перемени, пожалуйста, тему, – сказал он вдруг.
– Мама, вы его портите и губите, – послышался тоненький голосок Lise из-за двери.