Крякнув, Емельян подошел к окну и распахнул его настежь. За окном лил дождь, низкие тучи бежали по небу, подгоняемые порывистым ветром.
Негромкие разговоры велись в основном вокруг прошедшего боя с засадой пиратов. Судно-ловушка «Дерзкому» попалось впервые, хотя учения по отражению внезапного нападения противника, замаскированного под терпящие бедствие транспорты, проводились регулярно. «Дед» — это прозвище по традиции перешло от механиков морского флота к офицеру, отвечающему за энергетическую установку космических кораблей, капитан-лейтенант Трегубов, багровый от возмущения, нападал на артиллеристов.
Кирилл, с откинутым забралом и снятыми перчатками ковырялся во внутренностях реактора, лейтенант Титов держал плечом крышку, а в руках какие-то инструменты, прислушиваясь к словам капитана.
После того как вновь прибывшие устроились возле стола, император кашлянул и обвел всех глазами, поочередно останавливаясь на каждом из присутствующих.
Полубой проверил свои ощущения. Тело было странно чужим, будто он несколько суток пролежал без движения. Кожу словно покалывали иголки и кровь толчками пульсировала в голове.
— Я как раз об этом и думал, — улыбнулся Бергер. — Григорий Данилович, насколько я знаю, понимает, что мы делаем общее дело, и от него могут поступить только конструктивные предложения. А вот господин генерал-лейтенант…