— Мы заметили, что вы за нами идете, где-то с час назад, — объяснил я.
Я вывалил содержимое горшочка на землю, яйцо было там, и оно не было золотым — так, желтовато-бурым.
Гобблины, тем не менее, не совались на нижние ярусы — боялись. То, что они боялись, известно доподлинно, я сам присутствовал при допросе одного из них, командира отряда, промышлявшего разбоем в окрестностях Илинори. Чего они боялись — он так и не сказал. Просто не знал. Гобблины — народ логичный, и если один из их пращуров написал когда-то над входом в тоннель «опасно для жизни», то и тысячу лет спустя они туда не полезут, полагая — и справедливо, что если бы опасность была временной, надпись бы гласила «опасно для жизни ближайшие тысячу лет». Так или иначе, у гобблинов не было доступа к Зеркалу, и нам предстояла веселенькая задача. Надо было в скале, изрытой ходами за тысячу лет, найти нечто, само существование которого было сомнительно. Существование населяющих гору гобблинов, с другой стороны, сомнений не вызывало, и поиски следовало вести таким образом, чтобы их не побеспокоить — съедят.
Я встал с пола и оглядел моих спутников. Они смотрели на меня, ожидая продолжения, и это было плохо. Им полагалось смотреть по сторонам. Впрочем, эти места довольно безопасны.
Когда человек полковника Кенни позвонил и представился, я сразу повесил трубку и набрал 911. Дрожащим от волнения голосом я представился дежурному и сказал, что неизвестные мне люди ломают мою дверь и я умоляю их поторопиться. Затем я повесил трубку и стал ждать.
Тир, к слову, восприняла стоящую перед нею задачу достойно. Она оставила в покое ножи и взяла оброненный одним из наших врагов арбалет. Я поискал и нашел еще два. Поскольку Тир не умела стрелять с двух рук, то мне тоже пришлось отложить меч.